Взаимный обман - Страница 39

— Про меня? Но мы с ней вроде не знакомы…

— Так-то оно так, однако она зажала меня в дамской комнате и долго выясняла, не Мьюриел ли твое настоящее имя и не работала ли ты когда-нибудь продавцом косметики. Я говорю: вы путаете Эглантайн с ее сводной сестрой, а она позеленела так, что мне показалось, будто ее сейчас стошнит! В первый раз вижу такую злюку! — фыркнула Холли.

— Как странно! — пробормотала Эглантайн. — Надеюсь, за столом мы с ней не соседи?

— Успокойся, наша редакция сидит в противоположном от «Глобуса» конце зала. О, наконец-то! Похоже, нас приглашают за стол…

После фуршета, во время которого Эглантайн то и дело бросала любопытные взгляды в сторону пустующего места справа от Брунгильды, по-видимому предназначавшегося для Ника, началась церемония награждения.

Эглантайн рассеянно наблюдала за награждением других писателей: автора приключенческих книг, детского писателя, после чего настала ее очередь.

Не помня себя от счастья, Эглантайн приняла от главного редактора «Ньюс ин Миррор» огромную хрустальную вазу в виде цветка тюльпана, чек на внушительную сумму и поздравления. Когда она потянулась к микрофону и приготовилась произнести несколько благодарственных фраз, по рядам присутствующих прокатилась волна неясного рокота, и, бросив взгляд в дальний конец зала, Эглантайн увидела Ника.

Он явно не спешил сесть на свое место: остановившись в дверях, Ник рассеянно оглядывал зал и наконец заметил ту, которую искал. Слова благодарности так и застыли у Эглантайн на губах. Пытаясь хоть как-то спасти положение, она вымученно улыбнулась и, пискнув:

— Огромное вам всем спасибо! — поспешила сойти со сцены.

Следующим награждали лучшего репортера.

Когда утихли аплодисменты и Ник начал говорить, в зале стало так тихо, что было слышно лишь приглушенное жужжание мощных кондиционеров.

— Я благодарен за эту награду, потому что она будет вечно напоминать мне, что я был когда-то неплохим журналистом. В последнее время я стал об этом забывать, — пояснил он насмешливо. — Я очень горжусь моими репортажами из Анголы, чего нельзя сказать о последнем, так сказать «специальном», задании, придуманном для меня очаровательной мисс Колверт. — Ник отвесил клоунский поклон в сторону начальницы. В зале кто-то засмеялся. — Все вы видели рекламную кампанию этого проекта, и, пользуясь случаем, я хотел бы попросить прощения сейчас, стоя перед вами на этой сцене. Я виноват перед теми доверчивыми женщинами, которые щедро уделили мне свое время и внимание. Мне очень стыдно, что все вышло так некрасиво… но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Проект под названием «Одинокий ньюйоркец» дал мне возможность встретить ту единственную, о которой я мечтал всю свою жизнь и которая — надеюсь — не откажется стать моей женой. Так кто же говорил, что знакомства по объявлению — чушь и ерунда?

По рядам прошел возбужденный рокот, и зал разразился аплодисментами. Из той части, где сидели Брунгильда и ее клевреты, не донеслось ни звука.

— Кроме всего прочего, эта награда дорога мне еще и тем, что она будет для меня последней, — продолжал Ник. Публика заинтригованно внимала. — Потому что я ухожу из международной журналистики и поступаю на работу в «Дейли Даниелсвилл». На сегодняшний день там еще нет колонки частных объявлений, но я как редактор приложу все усилия, чтобы изменить ситуацию.

Он поднял высоко над головой свою вазу, сделанную в виде цветка розы:

— Розы — мои любимые цветы, особенно мне нравится роза эглантерия. Надеюсь, в скором времени эта ваза будет полна ими. А чек пойдет на оплату дома, который я собираюсь купить для моей будущей жены — если она, конечно, одобрит мой выбор. И огромное вам всем спасибо за поддержку и понимание!

Все в дружном порыве встали с мест и устроили Нику бурную овацию.

— Мне пора, Холли, — пробормотала Эглантайн и юркнула к выходу в надежде на то, что в общей сумятице ее исчезновение останется незамеченным.

Возле лифта ее догнал Ник.

— Неудачный побег, дорогая, — сказал он. — Как ни крути, а нам все же придется поговорить.

Схватив за руку, Ник потащил Эглантайн в комнату, где проходил фуршет.

— Отпусти меня сейчас же! — Эглантайн задыхалась, пытаясь освободиться от его стальной хватки.

— Пущу, но не сейчас, — отозвался Ник. Сначала тебе придется меня выслушать.

— Говори, только поскорее.

Эглантайн, изображая полнейшее безразличие, прошла в глубь помещения и уселась в мягкое бархатное креслице.

— Раньше я не мог предложить тебе ничего, кроме своей безграничной любви и преданности. Но на этом, как известно, семьи не построишь. Оставшись без работы, я бы не смог обеспечивать свою жену и детей, а мне действительно хочется, чтобы ты ею стала и чтобы мой ребенок носил мою фамилию, как бы старомодно это ни было. — Ник приблизился к Эглантайн и, встав на одно колено, заглянул ей в глаза. — Теперь у меня есть хорошая работа, и я прошу тебя, если ты еще не разлюбила, стань моей женой!

— Кто помог тебе с работой?

— Аластер Флетчер, мой бывший босс. Ему стало известно, что в Даниелсвилле освободилось место редактора, и он предложил мне попробовать туда устроиться. Я познакомился с владельцем газеты, и он меня принял на работу.

— Ты продал квартиру…

— Зато почти купил дом! Уверен, тебе понравится в Даниелсвилле, там все так традиционно, так стабильно… А мне сейчас нужна именно стабильность: ты, семья, наш ребенок, нормальная работа.

Он взглянул на нее с такой мольбой и искренним раскаянием, что у Эглантайн стало оттаивать сердце.